Из истории развития психиатрии в Западной Европе

Неуклонно двигалось вперед время, переступая через годы, десятилетия, столетия…

В дальнейшем помимо монастырских убежищ начали создаваться и самостоятельные лечебные учреждения.

Так, например, в XV веке были открыты больницы в Ирландии, Валенсии, Сарагоссе, в 1660 году в Париже и т. д.

Современником великого Рафаэля Павлом Заккиасом, который был одновременно талантливым художником, высокообразованным врачом и весьма опытным юристом, заложен первый камень в деле научной организации судебно-психиатрической экспертизы.

Первая официальная судебнопсихиатрическая экспертиза была проведена в 1531 году в г. Нюрнберге по определению психического состояния учителя арифметики Конрада Глазера, неправильные действия которого вызывали сомнение в его психическом здоровье.

Однако страшные пережитки невежества прошлого время от времени все еще напоминали о себе. Так, в 1749 году в г. Вюрцбурге медицинский факультет поддержал постыдное решение суда о присуждении к смертной казни женщины, обвиняемой в «колдовстве и чародействе».

С течением времени количество открываемых психиатрических больниц возросло до значительных размеров. Но, к сожалению, многие из них не сумели завоевать авторитета и доверия, что становилось благодатной почвой для развития дурной о них славы, которая, как катящийся снежный ком, все росла и увеличивалась, отпугивая от себя больных.

Одной из главных причин такого положения была неправильная постановка лечебного дела. Этому немало способствовали и сами врачи, среди которых, наряду с хорошо знающими свое дело и высокообразованными, были и такие, чьи воззрения как в отношении причин, способствующих возникновению психических заболеваний, так и способов их лечения носили совершенно неправильный характер. В психиатрических больницах широко применялись различного рода меры стеснения: возбужденным больным одевались специальные наручники, «горячечные» с длинными рукавами рубашки, особо возбужденных держали на цепи ит. д., не говоря уже о своеобразии некоторых специальных лечебных мероприятий, вызывающих ужас и содрогание.

Крайне тяжелое впечатление производил даже внешний вид больниц. Мрачные, окрашенные в желтый цвет здания с железными решетками на окнах, обнесенные высокими каменными заборами, скорее походили на места заключения, чем на лечебные учреждения.

Так создавался и утверждался порочно-заколдованный круг. Тягостные больничные условия отпугивали от поступления в стационары больных с начальными, легко текущими формами заболеваний, когда терапевтические мероприятия могли бы дать наилучшие результаты. В то же время поступление в больницы наиболее тяжелых больных, с далеко зашедшим болезненным процессом, значительно хуже поддающимся лечению, снижало процентные показатели выздоровлений, чем, собственно, и поддерживалось ошибочно создавшееся мнение о якобы плохой излечимости психических заболеваний.

Разорвать этот круг можно было только путем коренной перестройки всей неправильно созданной системы лечебного дела. Это в свою очередь требовало пересмотра воззрений на сущность психических заболеваний, нуждающихся, как и все другие заболевания, в наиболее раннем распознавании и применении соответствующего лечения.

Одним из первых за эту трудную и ответственную задачу взялся вдохновленный передовыми идеями Великой французской революции молодой французский врач Филипп Пинель.

Первые годы своей врачебной деятельности, относящейся к концу XVIII столетия, Пинель провел в глухой провинции, где с первых же дней зарекомендовал себя с лучшей стороны. Лишь после длительных и тяжелых мытарств Пинелю удалось получить место врача в одной из психиатрических больниц Парижа.

Он страстно хотел учиться, приобрести побольше знаний и опыта. Но царящие в больнице скученность, отсутствие элементарных гигиенических условий, плохое питание, широкое применение мер стеснения вплоть до сыромятных ремней и кандалов, отсутствие сколько-нибудь успешно действующих лечебных мероприятий при наличии большого количества тяжелобольных неприятно и тяжело поразили его.

Только воочию убедившись в существовании недопустимо тяжелых условий, он по-настоящему понял истинную причину отрицательного отношения к психиатрическим лечебницам.

В своих исканиях и требованиях реорганизации психиатрических больниц Филиппу Пинелю пришлось дойти до революционного правительства Франции. В результате он добился издания ряда постановлений об улучшении психиатрической помощи.

Первые мероприятия, заключавшиеся в освобождении больных от мер стеснения (некоторые из них впервые за несколько лет увидели солнце, вдохнули свежий воздух, получили возможность свободно передвигаться и т. д.), улучшении больничных условий и налаживании правильных лечебных мероприятий, были осуществлены в Сальиетриер, одной из психиатрических больниц Парижа, где, в то время работал Пинель.

Вслед за Сальпетриер начали перестраивать свою работу и другие больницы, беря в основу принцип, что психически больные, так же как и все другие больные, нуждаются в правильно организованном лечении и уходе.

В дальнейшем благородная деятельность Пинеля, направленная на улучшение непомерно тяжелых больничных условий и коренные изменения в постановке лечебного дела, повлекла за собой значительные изменения к лучшему не только в психиатрических больницах Франции, но и далеко за ее пределами.

Как дань величайшего уважения к человеку, создавшему совершенно новую эпоху в вопросах организации психиатрической помощи, в Париже у ворот Сальпетриер поставлена бронзовая статуя Пинеля.